Стихи о неизвестном солдате - Oxxxymiron

Стихи о неизвестном солдате LRC歌词

作词 : Осип Мандельштам 作曲 : Danny Zuckerman Этот воздух пусть будет свидетелем Дальнобойное сердце его, И в землянках всеядный и деятельный Океан без окна — вещество... До чего эти звезды изветливы! Все им нужно глядеть — для чего? В осужденье судьи и свидетеля, В океан без окна, вещество. Помнит дождь, неприветливый сеятель, — Безымянная манна его, — Как лесистые крестики метили Океан или клин боевой. Будут люди холодные, хилые Убивать, холодать, голодать И в своей знаменитой могиле Неизвестный положен солдат. Научи меня, ласточка хилая, Разучившаяся летать, Как мне с этой воздушной могилой Без руля и крыла совладать. И за Лермонтова Михаила Я отдам тебе строгий отчет, Как сутулого учит могила И воздушная яма влечет. Шевелящимися виноградинами Угрожают нам эти миры И висят городами украденными Золотыми обмолвками, ябедами, Ядовитого холода ягодами — Растяжимых созвездий шатры Золотые созвездий жиры... Сквозь эфир, десятично-означенный Свет размолотых в луч скоростей Начинает число, опрозрачненный Светлой болью и молью нолей. И за полем полей поле новое Трехугольным летит журавлем, Весть летит светопыльной дорогою И от битвы вчерашней светло. Весть летит светопыльной дорогою: — Я не Лейпциг, я не Ватерлоо, Я не Битва Народов, я новое, От меня будет свету светло. В глубине черномраморной устрицы Аустерлица погас огонек — Средиземная ласточка щурится, Вязнет чумный Египта песок. Аравийское месиво, крошево, Свет размолотых в луч скоростей — И своими косыми подошвами Луч стоит на сетчатке моей. Миллионы убитых задёшево Притоптали траву в пустоте, Доброй ночи, всего им хорошего От лица земляных крепостей. Неподкупное небо окопное, Небо крупных оконных смертей, За тобой — от тебя — целокупное — Я губами несусь в темноте. За воронки, за насыпи, осыпи По которым он медлил и мглил, Развороченный — пасмурный, оспенный И приниженный гений могил. Хорошо умирает пехота, И поёт хорошо хор ночной Над улыбкой приплюснутой швейка, И над птичьим копьем Дон-Кихота, И над рыцарской птичьей плюсной. И дружит с человеком калека: Им обоим найдётся работа. И стучит по околицам века Костылей деревянных семейка — Эй, товарищество — шар земной! Для того ль должен череп развиться Во весь лоб — от виска до виска, — Чтоб его дорогие глазницы Не могли не вливаться в войска. Развивается череп от жизни Во весь лоб — от виска до виска, — Чистотой своих швов он дразнит себя, Понимающим куполом яснится, Мыслью пенится, сам себе снится — Чаша чаше, отчизна — отчизне, — Звёздным рубчиком шитый чепец, Чепчик счастья — Шекспира отец. Ясность ясеневая и зоркость яворовая Чуть-чуть красная мчится в свой дом, Словно обмороками затоваривая Оба неба с их тусклым огнем. Нам союзно лишь то, что избыточно, Впереди — не провал, а промер, И бороться за воздух прожиточный — Это слава другим не в пример. И сознанье своё затоваривая Полуобморочным бытиём, Я ль без выбора пью это варево, Свою голову ем под огнём? Для того ль заготовлена тара Обаянья в пространстве пустом, Чтобы белые звезды обратно Чуть-чуть красные мчались в свой дом? Слышишь, мачеха звездного табора — Ночь, что будет сейчас и потом? Наливаются кровью аорты, И звучит по рядам шепотком: — Я рождён в девяносто четвёртом, Я рождён в девяносто втором… И, в кулак зажимая истёртый Год рожденья с гурьбой и гуртом, Я шепчу обескровленным ртом: — Я рождён в ночь с второго на третье Января в девяносто одном. Ненадёжном году, и столетья Окружают меня огнём.